Пядь Земли

— Михаил, Вы первый фермер области, основоположник, можно сказать. Можете сейчас, прохозяйствовав 7 лет, отделить шипы в одну сторону, а лавры первенства — в другую!

— Начну лучше все-таки с шипов, — они зарубки на сердце оставили глубокие, а лавры пожинать приходилось мало. Моя борьба за право на землю длилась 3 года, это было настоящее сражение. Еще в 1989 году я на волнах новой идеи попытался арендовать питомник, где работал. От провозглашения до реализации путь оказался уж очень долог.

Пройдя через массу чиновничьих препон, получил один из самых худших участков. Добился результатов, поставляя посадочный материал. За моими действиями шло постоянное наблюдение, каждый шаг оценивался по-своему, не оставались в долгу и недоброжелатели, где могли — вредили, но я уже стоял на ногах, пусть не во весь рост, но держался. Вот это, видно, и раздражало многих. Почему не такой как все? Ату его! И первая подножка была поставлена — предложили, нет, скорее приказали продавать свою продукцию по цене в 4 раза ниже себестоимости. Тут я позволил себе не согласиться и результат не заставил долго ждать — решение землю забрать, договор расторгнуть. Через суд добились этого. Вот тогда я пошел на крайние меры. В августе 1990 года я объявил голодовку, расположился перед зданием администрации области и 18 дней вызывал ажиотажное внимание к себе. Тогда обо мне сообщали многие средства массовой информации, я был непонятной фигурой, я не вписывался в привычные рамки. Американский журналист задал мне прямолинейный и откровенный вопрос: дескать зачем все эти муки ради того, чтобы получить землю, — ведь все равно рано или поздно отнимут, как в 17-ом? Тогда я тоже ответил в сердцах, — за дедовский обрез возьмусь, но землю не отдам.

— Не отдал?

— Семь лет фермерствую. После моего публичного протеста, мне выделили кредит, получил технику, уже через два года рассчитался с долгами.

— И зажили богато и спокойно?

— Ну, такое может присниться лишь в приятном сне. Сегодня, как и впервые дни, живу в постоянном напряжении. Во-первых, параллельно с фермерами на колхозной земле появились акционеры, о них один из членов АО мне так и сказал, что акционерное общество — тот же колхоз, только в худшей форме — пуговицами вовнутрь. Но поначалу жировали колхознички-акционеры и иронично поглядывали на единоличника, а я для них был словно красная тряпка для быка, вызывал раздражение. И хотя мне с неимоверными усилиями приходилось выбивать буквально все: технику, горюче-смазочные материалы, даже реализовать продукцию было непросто. Техники для переработки, помещений под хранение продукции не было, зерно приходилось с поля прямо по договорам доставлять. Где тоже не все было гладко.

— Что новая, родившаяся в перестроечное время «прослоечка» рекитеров досаждала Вам?

— Попробуйте найти хотя бы одного фермера, которое не общался с ними. Помните дореволюционную картинку из учебника истории «Один с сошкой — семеро с ложкой». Так вот у нынешнего фермера, увы, далеко не семеро, а гораздо больше и все непременно хотят получить с него. А брать-то порой было просто нечего. Я предлагал: — убейте, тогда и в будущем ничего не получите, какой смысл? И нам даровали жизнь, видно сознательный и рациональный пошел «сборщик подати». А сейчас даже способствует некоторому нашему «процветанию», где достать необходимые детали, как удобнее реализовать. Так что сосуществуем неофициально.

— Словом, «объединившись» разъезжаете на «Мерседесах», тратите деньги налево и направо, обучаете своих детей за границей, строите шикарные коттеджи! Или это неверное представление!

— Все с точностью до наоборот. На «Мерседесах» фермер, начавший дело с нуля, никогда ездить не будет. Они есть у тех, кто смог «отщипнуть» от государственного или колхозного пирога солидный кусок, скупив по дешевке технику, оборудование и прочее. А для двух моих сыновей 17 и 13 лет «Кембридж» — фермерское поле в несколько гектаров земли, мозолистые руки и жесткий финансовый расчет. Любая покупка не столь дорогая, обсуждается на семейном совете. Вся семья, — жена и дети знают хорошо цену каждому рублю. А самая трудная задача в воспитании мальчишек — постараться, чтобы они поверили мне, поверили в то, что главное в жизни — труд, что легкие деньги всегда пахнут преступлением. Как убедить их в этом, если многое вокруг говорит об обратном?

— Наверное, поэтому Вы протестовали против существующих правил за права не только свои, а и общества в целом! Вы опять во второй раз крайней мерой пытались привлечь внимание к своей идее — концепции о введении на территории Саратовской области (пока) новых земельных стандартов. Расскажите, в чем суть ваших предложений, разработок!

— Я разработал свою концепцию 4 года назад, она элементарно проста и основывается «на трех китах». Принцип ее состоит в том, чтобы государственную валюту подкрепить полезными ископаемыми, которыми богата наша земля. Если учесть все то, что уже открыто и находится в стадии разработки: золото, нефть, газ, уголь и т. д., просчитать и оценить всю собственность (мы все живущие на земле являемся ее собственниками) разделить на каждого из нас, то получается, что мы все достаточно богатые считаемся — 200 тысяч долларов. Все запасы прежде принадлежали государству и чисто символически каждому из нас, теперь все богатства земли «осваиваются» партийными, административными, уголовными мафиозными группировками. А мы как были символами так ими и остались.

Я разработал механизм конвертируемости рубля. Разве имея такие щедрые запасы на земле может наш рубль быть не конвертируемым?

Определить реальную собственность каждого человека (в своем регионе), рассчитав стоимость запасов наших богатств. Долю каждого внести в сертификат, за вычетом затрат на их разработку. Таким образом, каждый человек, владея таким сертификатом, вправе распорядиться им по своему усмотрению. Кто-то вложит в банк, кто-то будет реально работать с ним.

Далее, я предлагаю отменить все налоги, оставив один — на добавленную стоимость, т. е. для тех кто уже успел «отщипнуть» прилично. Такие в течение определенного срока через фонд стабилизации должны погасить оцененную часть награбленного. С моей концепцией знакомились и одобрили специалисты в институтах, академиях, выделялись деньги на ее разработку, но на нынешнем этапе затормозилось. Почему? Вопросы такого плана не ко мне. Конечно же, такое равенство не устраивает тех, кто перепутал свое и народное.

— Судя по всему, Вы Михаил — оптимист и мечтатель, а таким очень трудно жилось и живется. Что же Вам дает надежду?

— Вера в свой народ. Сколько уж возносили на пьедестал зарубежных фермеров, — они то и страну кормят и экспортируют. А разве мы не способны? Более чем! Ведь наш народ трудолюбивый, талантливый, смекалистый, с полевой техникой чудеса творит. Говорили мы с одним американцем, интересующимся этим вопросом. В штатах фермер использует все свое время, свой потенциал почти на 100% на ферме, реализует свою главную задачу. Нам же, бедолагам всего 20% времени остается на непосредственно главное жизненное дело. Остальные 80% — посвящены хождению по чиновничьем кабинетам, выбиванию необходимого. Нет, нам бы только порядок навести и наступит благоденствие. Потому что наша работа станет прибыльной, всех накормит, тогда производителя станут уважать, и распростится он со своей привычкой выживания в трудных условиях. Нужен-то всего-навсего лишь порядок, и тогда будет хорошо всем.

Галина НИКОЛАЕВА
«Покровские вести» № 7

4 июля 1997 г.